| Главная » Статьи » Рефераты |
Портрет как образ воссоздания характера в поэме Гоголя «Мёртвые души» (образы Собакевича и Манилова).
Много всякого слышали мы о Николае Васильевиче, тьма разнообразных работ написана о его творчестве, а отчего-то вновь тянет погрузиться в цветистую словесную вязь этого украинца, писавшего на русском языке. Сам Гоголь и не предполагал, что судьбы героев его знаменитого романа вторую сотню лет будут «волновать» преподавателей русской словесности, дающих одни и те же темы для рефератов поколениям школьников и студентов. Да вся наша жизнь идёт по Гоголю, мы все гоголевские персонажи. В конце последней сцены «Ревизора» Гоголь тщательно описывает застывших героев пьесы. К ревизору приглашают вовсе не одного городничего, ответ всем нам придётся держать перед Ревизором, внезапно призвавшем нас к себе в конце жизненного пути, мы все замрём перед Высшим Судьёй. Вспомним так и не сбывшуюся мечту-идею известного в прошлом и почти забытого нынешним поколением поэта о приносимых с базара книгах. Где-то в памяти запечатлелось, как в далеко ушедшем времени, в небольшой компании, говоря современным сленгом, продвинутой молодежи, после непременного обмена мнениями на общие темы, кто-то произносил: «А не почитать ли нам, господа, Гоголя»? Нам сейчас это недоступно, мы подробно обсуждаем наряды очередной любовницы «очередного милорда глупого». Да-с! Остаётся вздохнуть о былом! Но мы сегодня не читатели, а «писатели», поведаем литературно на заданную тему. Позволим себе авторские отступления в стиле истинно русского разговора с его поворотами, перепадами и необъяснимой сменой тем. Часто говорим мы об одном, подразумевая иное и, в конце концов, всё сводим к какой-нибудь точке отсчёта, допустим, к 17 году, а то предпочтём копнуть и глубже. Оживим наши унылые рассуждения о гоголевских персонажах. Быть может, не сумеем добавить красок в разноцветную палитру этой темы, но … будем стараться. Луч лазера, направленный на голографическую картинку, создает иллюзию объёмной фигуры. Так, связующее звено героев романа Чичиков, «проявляет» встретившихся ему персонажей, соединенных, казалось бы, по принципу «киевской бузины». Кто мельком проскользнёт по тексту, кто серьёзно задержит наше внимание, но вместе все они создают полную атмосферу того времени. Нам остаётся лишь додумать каждую фразу автора, угадать его предвидения. Нам легче это сделать, мы знаем, что произошло после. Кто мог тогда предположить, что процесс разложения давно исчезнувших с исторического горизонта помещиков-дворян перейдёт в наши дни уже на всё российское общество. Ирония – характерный элемент гоголевской сатиры. Смех Гоголя кажется добродушным, но он никого не щадит, к нему примешивается чувство ужаса перед пошлостью. Несоответствие формы и содержания в его произведениях вызывает улыбку и смех; контраст содержания с формой ярче обрисовывает сущность содержания. Гоголь щедро и с большим искусством воспользовался этим контрастом. Ему был известен секрет слияния смешного и трогательного, комического и трагикомического, смеха и слёз. Именно слияние, а не только совмещение и чередование. Всё это происходит оттого, что смех писателя, по сути, сострадателен. «Сатирой теперь ничего не возьмёшь. Нужен лирический упрёк поэта» (Гоголь). Сатира Гоголя часто окрашена иронией, она редко бьёт в лоб, наотмашь. О тонкости гоголевской иронии прекрасно сказал Белинский: «это юмор чисто русский, спокойный, простодушный, в котором автор прикидывается простачком…очень мило прикидывается». Гоголь был болезненным человеком с очень тяжёлым характером, но скольких он лечил своими книгами! Появляется главный герой его произведений – Рассказчик – литературная маска, но такая, которая почти срослась с лицом. Он выступает во всём великолепии гоголевской иронии, во всём богатстве его щедрого веселья. Он не говорит всё напрямую, не называет вещи своими именами, а как бы подсматривает самые неприглядные стороны жизни, поворачивает зеркало в ту сторону, где мы видим самих себя. Оборотись на себя и не толкуй о дурном в третьем лице – вот один из сквозных мотивов творчества Гоголя. Известно, что Гоголь часто отказывал в просьбе художникам, желающим написать его портрет, находя затруднительным это действие, «поскольку у меня за день несколько лиц бывает». Зато в нашей литературе трудно найти более сильного портретиста, чем Гоголь. Он демонстрирует своё поразительное искусство портретной живописи, умение одним резким сравнением вылепить характер. Что касается ПОРТРЕТА, воссоздающего характер любого персонажа поэмы, то надо заметить, что обычно мы рассматриваем незнакомое нам лицо всего лишь несколько секунд, чего вполне достаточно для последующего подсознательного вывода об этой личности. Мы ничего определенного не можем сказать о впервые встретившемся нам человеке, но уже «нутром» чувствуем или расположение к нему, или равнодушие, или сразу же его «на дух не переносим». Позднее «придётся сильно напрягать внимание, пока заставишь пред собою выступить все тонкие, почти невидимые черты, и вообще далеко придётся усугублять уже изощренный в науке выпытывания взгляд». Нельзя не остановиться на особенностях творчества Гоголя - он не высказывает свою мысль прямолинейно, в лоб, а выражает ее с помощью сложной метафоры или сравнения. Мало кто из писателей владел столь совершенно магией слова, искусством словесной живописи и музыкальности речи, как Гоголь. Он научил русских писателей быть оригинальными. Гоголь отличается особенной обстоятельностью в развитии темы. Последовательно, плавно и спокойно развертывает он перед нами картину за картиной, событие за событием. Каждый характер в отдельности дышит правдой и жизнью. Масса ярких, живых портретов, много сцен, поражающих своей правдивостью. Гоголь любит портрет, и его творчество действительно представляет большую коллекцию портретов первоклассного достоинства. Поразительна их точность, определённость и законченность. Краски в произведениях Гоголя буквально горят. Экономия слов поразительная: несколько строк – и перед вами портрет человека во весь рост, поражающий законченностью и характерностью. Глаз писателя таков, что любой предмет, попадающий в поле его зрения, разрастается, пухнет и наконец взрывается, обнаруживая свою подноготную. Гоголь любит внимательно всматриваться в жильё и порядок вещей, по которым он старается определить человека. Разглядывает малейшие пустяки во внешности и костюме и отыскивает в этих пустяках характер. Даже признаётся, что без таких подробностей он не сумел бы угадать человека. Необходимы были малейшие подробности его внешности. Это имеет огромное значение. При первом знакомстве с персонажем поражает обилие деталей, которые буквально врезываются в вашу память. А ведь не так уж много места на бумаге занимает портрет героя, экономия слов поразительная: несколько строк – и перед вами портрет человека во весь рост, поражающий законченностью и характерностью. У Гоголя нет второстепенных лиц, нет второстепенных картин, нет неважных мелочей, потому что предметом его художественного творчества и являются мелочи. Каждый герой его тщательно выписан, мы видим собрание характеров, настоящий психологический музей. Хотя видим мы в общем-то застывшие персонажи, фигуры, которые уже не изменишь. Гоголь создал номенклатуру русских характеров. Гоголевские портреты стоят перед вами как живые и надолго врезываются в вашей памяти, они буквально дышат, и потому, что его персонажи – личности, а не схематические фигуры. Без индивидуальных красок изображаемое лицо мертво. Похожих на Манилова и Собакевича много, но Манилов один, и Собакевич тоже один. Взглянешь на портрет Собакевича – и уже никогда не забудешь, хотя изображен он не так уж и ярко, преобладают однотонные краски. Но ведь душа портрета не в разнообразии красок, а в их сочетании. Отсюда и индивидуальное выражение каждого портрета. Портреты Гоголя ярки, сочны, но примитивны, в сущности именно простота, недостаток психологизма и однородность портретов делают их особенно выразительными и легко запоминающимися. Просматривается здесь явная параллель с народной поэзией, вообще-то не любящей портретов, а ведь из неё черпал своё творчество Гоголь. Способность Гоголя к портретному письму и обилие портретов в его творчестве сближают его с другими крупными художниками слова от Пушкина до Толстого. Сам уклад тогдашней жизни поместно-крепостной среды располагал к неподвижности, традиционности, изолированности, - словом всему тому, что позволяло, не спеша, рассматривать окружающее. Портретизм Гоголя, как и других художников поместной среды, - следствие той разобщенности и консерватизма, которые присущи натурально-крепостному укладу, следствие той примитивности, которая была свойственна мелкопоместной провинции. Слишком уж просты и несложны были живые люди, с которых описал Гоголь свои портреты. Герои поэмы – это всё разные лики жизненной пошлости, воплощение «характеров скучных, противных, поражающих печальною своею действительностью». «Один за другим следуют у меня герои, один пошлее другого» (Гоголь). Прочитавши любое произведение Гоголя, затрудняешься сказать, кто здесь герой. Здесь все герои, и потому нет совсем героя. Не стоит в его портретах искать высокую интеллектуальность и сложную гамму душевных переживаний, не встречаем мы рефлектирующих героев. Какова изображаемая среда, таковы и герои. Что тут говорить – взгляните в зеркало, и вы увидите то, что увидите! И, как говорится, «неча на зеркало пенять…», «каков поп, таков и приход». Сама тамошняя среда не допускала появления могучих и красивых людей. Да это происходит во все времена, обратите внимание на современный телевизионный экран, откуда постепенно исчезают лица, заменяемые, как бы помягче выразиться, «физиономиями».  МаниловРассмотрим первое упоминание о Манилове и Собакевиче в поэме: «Тут же познакомился он с весьма обходительным и учтивым помещиком Маниловым и несколько неуклюжим на взгляд Собакевичем…». Стоит обратить внимание на то, что автор даже не указывает социальное лицо второго персонажа. Видно «лицом» не вышел он для почетного звания русского помещика. Мы уже начинаем угадывать тайные помыслы назвавшегося помещиком Чичикова, который «прибыл по своим надобностям» в губернский город NN. И вот «в немного времени он совершенно успел очаровать их». Если Манилова способен был пленить любой откровенный негодяй, то мнение Собакевича, не любившего ни о ком хорошо отзываться, о «преприятном человеке» Павле Ивановиче, надо особо отметить. Больше всех очарован Чичиковым прекраснодушный Манилов. И вот при второй встрече оба приятеля (уже!) очень крепко расцеловались, до боли зубовной. Да уж, любит русский человек крепко руку пожать да в уста поцеловать. Чай, все мы братья да сестры по «первости», а там и по голове можем надавать при «надобности». После обильного обмена любезностями в гостиной, приятели продолжили беседу в столовой, обвораживая окружающих приятностью обращения. «Разговор начался за столом об удовольствии спокойной жизни, прерываемый замечаниями хозяйки о городском театре и об актерах». О чем еще можно говорить с людьми, со всяким чужим мнением согласными. Так и по сей день «актерская» тема любима народом. Несмотря на обилие произносимых уменьшительно-ласкательных слов, главное впечатление, которое Манилов производил на собеседника – это ощущение неопределенности и «скуки смертельной». Пустопорожнее глубокомыслие вперемешку с мечтами у Манилова лишены всякого серьезного смысла, они лишены недовольства настоящим и тоски по совершенству. За ними не стоит действие, одни пустые грёзы. Манилов – исчерпывающийся образ небокоптителя, чувствительность которого обратилась в тихую лень всех духовных сил. У всякого есть свой задор, но у Манилова ничего не было. Отличительная особенность Манилова – неопределённость его характера. У него не только никакой страсти не было, а вообще ничего не было. Интересно выявлен Гоголем характер Манилова в его полной бесхарактерности. Вроде бы человек приятный, но «уже в следующую минуту ничего о нём не скажешь, а в третью скажешь: чёрт знает что такое! и отойдёшь подальше». Заметим, что в доме его чего-нибудь вечно недоставало, как не хватало определенности в его характере. Бывает ведь так, что у человека нет не то, что какой-нибудь страсти, у него вообще нет ничего своего. Одно лишь бесстрастие и мертвенность при внешнем благообразии. Так и в нашей жизни часто встречаешь человека, который не то что «мысль в себе не держит», но и сторонние пропускает через себя словно сито. Ничто его не волнует, ни на что он не реагирует, в «глубины не заглядывает». Манилов, по сути, недурной человек, ему попросту нечего делать. Он мало занимается хозяйством, и оно идет у него как-то само собой. Рачительный Собакевич вроде бы глубоко вникает в него. А итог их сельскохозяйственной практики, скорее всего один, сравнимый с коэффициентом полезного действия паровоза Ползунова. Отказывая Манилову в каком бы то ни было «задоре», автором высмеиваются страсти и стремления, присущие «обществу». А сколько новых разновидностей «задора» мы наблюдаем у окружающих!  Собакевич, казалось бы, не похож на других персонажей – расчётлив, прижимист, немногословен. Всё у него прочно и крепко.Не станем подробно останавливаться на внешней обстановке дома и вещей, среди которых живет Собакевич. Заметим только, что вещь несёт на себе отпечаток характера человека, которому она принадлежит. Поэтому человек и неодушевленный предмет часто сближаются. Одно помогает глубже понять другое. В доме Собакевича висят портреты выдающихся деятелей греческого освободительного движения. Что общего у них с Собакевичем? Подобное комическое впечатление производят имена придурковатых детей Манилова. Кто дал им эти имена? Собакевич сразу понял в чём дело, в чём смысл «негоции» Чичикова: всё можно купить и продать, из всего можно извлечь выгоду. Пусть товар «с душком», но можно выручить неплохую сумму. Если Манилову неловко говорить о цене за «мёртвую душу», то Собакевич выглядит большим человеколюбцем, затребовав по сто рублей за душу! А после с укоризной попенял Чичикову: «Право, у вас душа человеческая всё рано, что пареная репа. Уж хоть по три рубля дайте!». Цена два с полтиной, которую тот дает за душу (а не само то, что душа оценена рублем!), возмущает душу Собакевича. Обратите внимание, что Манилов отдает Чичикову вовсе незнакомых ему людей, в то время, как Собакевич подробно растолковывает каждого, вопреки всякому здравому смыслу расхваливает продаваемых им мертвых крестьян. А ведь это человек практичный, выгоду свою знает. Отчего же дает слабину? Почему Собакевич увлечённо расхваливает мертвых крестьян не только Чичикову, но и председателю палаты? Это даже не издёвка над Чичиковым. Собакевич в какой-то мере действительно верит в то, что говорит. Мы даже чувствуем, что он явно верит в заведомо невероятное и абсурдное. Да и не один он такой в гоголевской поэме. Оглянитесь вокруг: разве мы сами не верили и не верим в «мертвые души», в «мертвые идеи»? Собакевич очень не глуп и толков, он трезвый реалист. Вспомним данные им колоритные характеристики представителей губернского общества. Собакевич мастак сильно выражаться и у читателя нет оснований не верить ему: сами чиновники блестяще оправдывают его крепкие слова. Но вся его практичность и расчётливость выражается в грубом обжорстве, собирании оброков, которые будут лежать в какой-нибудь шкатулке без всякого употребления. А здесь уже совсем недалеко и до Плюшкина. Таким образом, в расчётливости Собакевича, по существу, не больше смысла, чем в мотовстве Ноздрёва. Всё прахом пойдёт! Вся жизнь пуста и ничтожна, вся она лишена цели, такое же небокоптительство.  ЧичиковНельзя ограничиться только теми персонажами, что значатся в теме нашего реферата. «Смысл внутренний всегда постигается после. Только сложивши образы героев вместе, получишь итог и смысл созданья». Казалось бы, мертвая душа не должна существовать, но ведь живёт в повседневности. От человека остается некая оболочка, которая, однако, исправно отправляет жизненные функции. Вокруг всё существователи, мертвые души – все эти помещики и чиновники. Мертвая форма, извращённый, обездушенный строй человеческих отношений. Несомненно, что основную роль в сюжете поэмы играет связующее звено – Чичиков. Самый сложный характер, самый синтетический образ в творчестве Гоголя – это Чичиков. Хороший психолог, Чичиков обладает самой многосторонней и богатой природой. В нём связались в один узел и Манилов, и Ноздрёв, и Собакевич. Этим объясняется особый дар Чичикова легко и быстро угадывать людей. с которыми его сталкивает судьба: ведь они – это он сам в несколько одностороннем выражении. Герой шукшинского рассказа задумался над тем, кого же всё-таки везёт Русь-тройка в будущее. А везёт она Чичикова, не выдающегося, скажем так, человечка – других не было. Что с того, что он нам не нравится? Гоголю он тоже не нравился. Но, повторим, других-то нет. Взглянем окрест: а кого в наше время везёт птица-тройка и куда она привезёт? Что означает гоголевский образ дороги? Не дальнейшие ли перспективы развития? Ведь «влачась за болотными огнями, умели-таки добраться до пропасти, чтобы потом с ужасом спросить друг у друга: «Где выход, где дорога»? Чичиков катит по дороге, представляющей собой «жизнь человека». И чем дальше уходит жизненный путь человека, тем больше появляется у него разочарования и охлаждения. Встречи, которые раньше пробуждали любопытство, веселье, живое чувство, теперь оставляют холодным и безучастным. У Гоголя виноват и сам «охлаждённый», утративший непосредственность восприятия, свежесть ощущений. Снова можем взглянуть на себя и задуматься… Что заставляет задуматься нас, живущих в XXI веке о жизни каких-то там помещиков XIX века? Гоголь - поэт по преимуществу социальный, описывающий ничтожных как великих. Взгляд его на российскую действительность был нов и оригинален. Действительность нигде нагишом не является у Гоголя, хотя, кажется, именно такой он её и пишет. Этот Гоголь напишет, прямо хоть запрещай! Как мы удосужились понять то, что хотел сказать нам Гоголь, это уже наша беда, наша вина. Не надо Гоголя опускать до народа, надо народ поднимать до Гоголя. Если Пушкин «создал свет жизни», то Гоголь возмутил муть со дна жизни. Гоголь невероятно чувствовал трагизм жизни. Он пытался понять Россию как целое, рассуждая с государственных позиций. Видя пороки строя самодержавно-крепостнической России, он хотел указать пути преобразования России. И не он один, до сих пор многие всё указывают. Панорама перед нами расстилается великолепная, но стоит опуститься на землю, соприкоснуться с реальными людьми, непременно споткнёшься об ухаб. В «Выбранных местах» Гоголь хотел разом решить все вопросы русской жизни. Но такая цель не под силу одному человеку. «Трагическая судьба России отражается на тех русских, кои ближе других стоят к её недрам, - ни одному человеку, самому сильному духом, не выдержать в себе борьбу целого народа, и Гоголь погиб» (Тургенев). «Мёртвые души», - это заглавие само носит в себе что-то, наводящее ужас», - писал Герцен. Далее он говорит: «…не ревизские – мёртвые души, а все эти Ноздрёвы, Маниловы и прочие – вот мёртвые души, и мы их встречаем на каждом шагу». Герои Гоголя не перевелись в современном мире, они, конечно, уже не те, но многих родимых пятен своих не утратили. К примеру, посмотришь, как выступающий политик захлёбывается от обещаний и разъяснений – чем не Ноздрёв! Суд истории над «мёртвыми душами» продолжается. Мы еще не до конца осознали себя, черты «мёртвых душ» в себе. Мы видим зеркало, угадываем себя в персонажах Гоголя, который прямо-таки заставляет нас взглянуть на самих себя, увидеть свои «родимые пятна» у героев его произведений. Более важной темы трудно себе представить, ведь речь идёт «об уклонении от истины» не одного человека, но всего человечества. Из уклонения конкретных, определённых людей и слагалось это общее уклонение от прямой дороги истории. | |
| Просмотров: 5867 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |